фoтo: ru.wikipedia.org
Кристиaн Лoрeнц
Сoвсeм нeдaвнo в музыкaльнoй тусoвкe взaxлeб oбсуждaли скaндaльный рoмaн, якoбы рaзгoрeвшийся мeжду лидeрoм нeмeцкoй кoмaнды Тиллeм Линдeмaннoм и Свeтлaнoй Лoбoдoй, кoтoрый пo слуxaм привeл к рoждeнию сoвмeстнoгo рeбeнкa. Нa вoпрoс, извeстнo ли eму чтo-тo oб этoй истoрии, Кристиaн тoлкoм нe oтвeтил, зaмeтив тoлькo: мaлo ли чтo гдe прoизoшлo, в любoм случae oни приeзжaют и уeзжaют, ну a дaльшe – дaжe нe в курсe, чтo прoисxoдит дaльшe. Нo Лoрeнц дoбaвил, чтo в свoeй нoвoй книгe «Сeгoдня дeнь рoждeния мирa» oн не боялся рассказывать об откровенных эпизодах из своей биографии.
— Флаке, вы пишете, что стараетесь избегать интервью. Что же все-таки заставляет вас продолжать общаться с журналистами?
— Я живу не под стеклянным колпаком. Но что касается интервью, не понимаю просто, зачем много говорить о музыке? Ее не надо объяснять. Это материя, которая понятна сама по себе, обладает своим языком.
— Часто люди не любят давать интервью, потому что они не хотят открываться.
— Это не наш случай, потому что мы в любом случае открываемся, открываемся в той же самой музыке, на своих выступлениях.
— Так или иначе книга очень откровенна. У вас были сомнения, публиковать ли ее или оставить в столе для потомков?
— На самом деле сомнений не было, потому что в своей жизни я не делал ничего такого, что следовало бы скрывать. Со мной происходили вещи, которые происходят с каждым, и я не считаю, что необходимо что-то прятать. Знаменитости – такие же люди, живущие такой же жизнью, как и все остальные…
— А для кого вы ее писали? Больше для себя самого или все же для поклонников?
— Собственно, я решил написать ее, потому что выяснил: настоящая жизнь рок-музыканта отличается от того, какой я себе ее раньше представлял. Когда-то я думал, что рок-музыканты – это некие боги, но, как выяснилось, путь профессионального музыканта несколько иной. Я не могу сказать, что это какое-то разочарование для меня. Однако было интересно выявить вот эти различия реальности и представлений. Это не значит, что к такой судьбе не надо стремиться. Просто не стоит впадать в иллюзии.
— После прочтения хочется задать один вопрос: как вы выжили после всего, что с вами происходило? Физически и как творческий коллектив.
— Такую музыку играешь в основном тогда, когда ты молод. И в молодости способности организма по самовосстановлению несколько иные. Наверное, только за счет этого мне и удалось выдержать этот ритм. Я и сам сегодня подчас удивляюсь, почему я так хорошо сохранился. Может быть, еще помог и инстинкт самосохранения. Возможно, я смог это пережить, потому что я рос в ГДР, а там у нас практически не было доступа к наркотикам. Все, что мы употребляли, — это был алкоголь. Если бы это был героин, кокаин или крек, то я думаю, мне не удалось бы сегодня сохранять бодрость духа.
— Хотя вы всегда получали удовольствие от любимого дела, вы не стесняетесь говорить, что вам при этом хотелось и зарабатывать. Те музыканты, которые бьют себя кулаком в грудь и говорят, что играют только за идею, лукавят?
— Я и сейчас считаю, что мы занимаемся музыкой в первую очередь ради самой музыки. И надо сказать, что нас долгое время не принимали, но тем не менее мы продолжали делать то, что нравилось именно нам. Если бы мы поставили во главу угла зарабатывание денег, то, скорее всего, играли бы другую музыку. Конечно, зарабатывать – приятно, это дает больше времени и возможностей, чтобы заниматься творчеством (все взаимосвязано), но тем не менее я не могу сказать, что это для меня главное. Я никогда такого не говорил.
— На сцене Тилль что только не делает с вами – бьет, пытается сжечь в котле, о чем вы тоже в красках рассказываете. Что могло бы вас заставить прекратить подвергаться всем этим пыткам?
— Я не вижу причины, по которой следовало бы заканчивать с этими номерами. В конце концов, чем неприятнее или больнее сейчас, тем приятнее, когда это проходит. Плюс это продолжение каких-то естественных вещей. Если говорить о тех номерах, которые связаны с огнем, понятно, что иногда может быть и горячо, но с другой стороны – солнце это тоже огонь. Оно тоже обжигает, но оно совершенно прекрасно, и все мы его любим.
— Все-таки на сцене вы надеваете маску или наоборот – раскрываете себя настоящего?
— Сложно ответить на этот вопрос однозначно. Когда на сцене хорошо, мне максимально хочется быть собой. Если вдруг все идет не очень хорошо, или мне что-то неприятно, я прячусь за «панцирем» и надеваю маску. Никогда нельзя точно сказать, кто стоит перед залом – ты или персонаж. Скорее всего, это кто-то третий.
— Вы говорите, что «в наше время на сцене стоят моногамные, политически выдержанные вегетарианцы, вдобавок еще и трезвые». Что же случилось с новым поколением музыкантов? Почему они стали такими?
— Я думаю, это происходит именно потому, что они сконцентрированы на своем основном деле, на музыке, и в данном случае это положительные тенденции. Это связано с тем, что артисты пытаются максимально оправдывать ожидания своих фанатов. Конечно, интересно наблюдать за музыкантом, когда он пьян и творит какое-то сумасшествие, и зрителю любопытно, выживет ли он после этого всего или нет. С другой стороны, если востребован именно музыкальный продукт, вполне логично, что исполнитель концентрируется именно на нем.
— Вы называете себя панком, а не рок-н-роллером. В чем для вас принципиальное отличие?
— Я думаю, что, если бы я родился на 20 лет раньше, я стал бы рок-н-ролльщиком. Но история не знает сослагательного наклонения, и вот этот вкус, мой музыкальный образ мыслей и стиль определяют то сообщество, которое окружает тебя, когда тебе 13, 14 лет. Наверное, поэтому получилось, как получилось.
— В случае с Rammstein вы изначально придумывали все сами – музыку, образы, не прибегая к услугам продюсеров. Только потом к проекту стали подключаться какие-то люди. А как, на ваш взгляд, индустрия выглядит сегодня? Нужны ли молодым командам какие-то специально обученные люди в помощь, чтобы они могли пробиться?
— Я думаю, стало проще. Появился интернет, и сейчас роль менеджера, продюсера уже не настолько важна. Многие современные студии звукозаписи испытывают большие финансовые трудности, и в конечном итоге в зачет идут те клики, которые набрал, например, клип в сети. Сейчас, как мне кажется, то самое время, когда завоевать популярность можно и без какого-то специального финансирования извне. Но не стоит забывать, что ключевое слово – не «технологии», а «концерт». Только на живом шоу можно понять, нравишься ты публике или нет. Если людей зацепило, они расскажут о тебе друзьям, и на следующем концерте перед тобой будет стоять в два раза больше народу. Так что именно выступление – лакмусовая бумажка и та валюта, которая по-настоящему имеет вес.
— Вы постоянно говорите, что вам не нравится определение «альтернативная музыка», потому что вы не понимаете, альтернативой чему она является. Но, например, в России пропасть между массовой культурой и рок-музыкой, настоящим музыкальным искусством других жанров достаточно широка. Как с этим обстоит дело в Германии?
— Для нас, по большому счету, не существует понятия «поп-культура», потому что мы не слушаем такие радиоканалы, не смотрим этого по телевидению. Это та часть музыки, которая для нас не существует. Что касается рок-групп, они есть. Есть те, которые играют на национальном уровне, другие выходят на международную арену, есть американские команды, популярные в Германии. Но они уже не являются для нас «альтернативой», потому что все это рок-культура. Альтернатива чему…?
— Те, кто не в курсе, могут подумать, увидев название книги «Сегодня день рождения мира», что внутри их ждет какой-то идиллический роман, но это не так. Для вас имя органично сочетается с содержанием?
— Книга называется именно так, потому что речь в ней идет о концерте. Она рассказывает фактически об одном единственном дне, когда группа дает шоу. Когда человек празднует свой день рождения, он считает, что именно сегодня он главный и все вертится вокруг него. Так и музыканты в день концерта испытывают похожие чувства.
— В книге много откровенных эпизодов, о любовных историях участников Rammstein ходят легенды. Например, совсем недавно в России все бурно обсуждали роман, который якобы закрутился между Тиллем Линдеманном и поп-певицей Светланой Лободой и даже как будто привел к рождению общего ребенка. Вы что-то знаете об этой истории?
— Для нас не очень важно, что о нас пишут в прессе. Мы постоянно куда-то едем. С нами все время что-то происходит, газеты пишут об этом, а мы уже уезжаем, и не имеет значения, было ли это на самом деле или нет. Да и доступа к этой информации у нас нет, она до нас не доходит. А в книге я старался описать то, что важно лично для меня. И даже если эпизод откровенен, но значим для меня, оно оказался там.
— Что бы вы сегодня сказали самому себе в начале пути?
— Я бы посоветовал себе пить меньше алкоголя.
